Юрий Трушечкин против Джона Маккейна.
.
Как хорошо известно, новое время требует новых героев. Вот и в РФ, после эпопеи с вежливыми зелёными человечками и "отжатия" у Украины Крыма, а затем братоубийственной войны на Донбассе России срочно потребовались новые кумиры. Конечно, долго их искать не пришлось: таковыми сразу стали "Уссурийский самурай" Александр Мамошин, экс-стриптизёрша Анастасия Пятерикова возглавившая так называемый луганский Антимайдан, "Моторола" и прочие гиркины-стрелковы.
Появились и мега-звёзды, например Иринa Бергсет, которая поведала ошеломлённым журналистам о зверствах норвежцев: «Моего сына одевают в костюм Путина, и люди становятся в очередь, чтобы насиловать моего четырехлетнего мальчика, а я должна здесь молчать, потому что если я скажу об этом, то меня объявят сумасшедшей».[1] Или Галина Пышняк, уроженка Западной Украины, мать и жена "ополченца", которая всемирно прославилась после своего рассказа о зверствах "украинских карателей" в Славянске: "Взяли ребенка трех лет, мальчика маленького в трусиках, в футболке, как Иисуса на доску объявлений прибили… А потом взяли маму, привязали до танка без сознания и по площади три круга провели. А круг площади – километр". Суперзвезда интернета и главный борец с "киевской хунтой" и "правосеками" Наталья Владимировна Поклонская, "няшный" главный прокурор Республики Крым, получившая генеральские погоны.
Но это всё "герои" нашего времени. А что же с героями былых времен? Писатель Александр Проханов в эфире радиостанции «Говорит Москва» призывал причислить генерального секретаря ЦК КПСС Иосифа Сталина к лику святых. Да что там Проханов, сам глава РПЦ, патриарх Кирилл призвал признать успехи государственного руководителя (все поняли, что речь идёт о Сталине) даже если действия этого руководителя имели злодейский характер. ЧК – КГБ уже давно "отмыли" от кровавых преступлений, теперь все в РФ знают, что доблестные чекисты не расстреливали собственных граждан миллионами, а грудью защищали Москву от фашистов.
Вся это псевдопатриотическая истерия выбросила из небытия исторической помойки на поверхность имя Юрия Трушечкина. Для простого человека с улицы раньше это имя значило не больше, чем имя героя анекдота Пети Балайкина. Зато сегодня все знают, что это русский герой, исполнявший интернациональный долг во Вьетнаме и сбивший там проклятого американского сенатора-русофоба, друга "киевской хунты" кровавого мясника Джона Маккейна.
Подполковник в отставке Юрий Трушечкин скончался в январе 2009 года в Красном Селе под Санкт-Петербургом. Умер он после тяжёлой болезни, в нищенских условиях и практически не получая никакой помощи от государства.
Про него бы никто и не вспомнил, если бы не вездесущее телевидение. Журналистам удалось разыскать того человека, который сбил во Вьетнаме самолет кандидата на пост президента США от Республиканской партии Джона Маккейна и даже взять у него одно интервью. К тому времени сенатор Маккейн уже успел стать самым ненавистным политиком в России, поскольку во время грузинской авантюры Путина во весь голос заявил: " Мы теперь все – грузины".
Юрий Трушечкин 40 лет молчал о своих "подвигах" во Вьетнаме. Возникает законный вопрос – почему? Ну, при советской власти понятно, всё было засекречено и непосредственное участие советских войск в вооруженных конфликтах по всему миру категорически отрицалось. Но во времена перестройки, а уж тем более после распада СССР что было скрывать?
Лично мне представляется, что секрет молчания заключался в том, что Трушечкин сбил во Вьетнаме пять американских самолётов. А в конце восьмидесятых – начале девяностых годов отношение к США у народов бывшего СССР было просто прекрасным, даже восторженным. У многих тогда было ощущение, что мир вступает в новую эру – без войн, без границ, без взаимной ненависти. Рассказы о сбитых американских самолётах тогда не могли иметь успеха ни у кого, кроме сталинистов. Однако после 2006 года ситуация изменилась кардинально, всё вернулось на свои места: американцы снова стали врагами номер один. Снова появился спрос на таких, как Трушечкин – офицеров экс-коммунистов, которые ради карьеры готовы были тайком ехать в джунгли Вьетнама, чтобы воевать против американцев. Кстати, о карьере. Трушечкин рассказал, что ему было двадцать восемь лет и он носил погоны капитана, когда командование предложило "выполнить интернациональный долг": принять участие во вьетнамском конфликте. Он, конечно же, согласился. Всё было опутано покровом абсолютной секретности: если верить интервью, то даже жена не была проинформирована, куда пропал её муж. Евгения Никитична догадалась о том, что её супруг во Вьетнаме лишь после того как стала получать письма с обратным адресом: «Москва, почтовый ящик». Естественно, что ни в какой Москве он не служил. Его, как и других "военных специалистов" переодели в гражданскую одежду, посадили на самолёт до Иркутска, а потом китайский самолёт доставил их в Пекин. Естественно, всё это происходило после бесконечных инструкций и стандартной для всех отправляющихся за границу советских граждан "промывки мозга" и обещания неизбежной кары в случае измены. Интересно, что в Китае в это время уже бушевала пресловутая "культурная революция" и вскоре СССР и Вьетнам из союзника превратились в противника Мао. Тем не менее, советников продержали в китайской столице всего лишь сутки, а затем их ждал новый перелет, до вьетнамской границы. А уже оттуда ночью на разбитом аэроплане, интернационалисты добрались до военного аэродрома в Ханое, где их распределили по местам прохождения службы.
О своей службе у вьетнамских коммунистов он вспоминает с явной ностальгией. Из интервью:
— В перерывах между дежурствами мы с ними в пинг-понг играли и в волейбол. В пинг-понг им равных не было. А в волейбол всегда мы выигрывали — мы сетку высоко натягивали, а они же маленькие, — смеется Трушечкин.
— Рыба там в речке уж больно хорошо ловилась. Похожа на наших сома и карпа.
Крестьяне всегда нам несли угощение — рыбу, кур, все что угодно, — вспоминает Юрий Петрович, — хотя сами голодали. Мы, в свою очередь, отдавали им тушенку, сгущенку, конфеты, если имелись. Общались через переводчиков. Они были у каждого офицера. Еще имелась специальная команда, которая нас обслуживала: охраняла, даже боролась с насекомыми, которых там неимоверное количество и всяких сортов.
А остальное не очень приятно. Из интервью Трушечкина:
Быт наших воинов в чужой стране был довольно прозаический. При перемене места дислокации зенитно-ракетного комплекса нас всегда старались поселить в безопасном месте, как правило, на краю деревни. Крестьяне сразу начинали рыть ямы, в которые вставляли бетонные кольца, в них мы укрывались. Сверху они закрывались бамбуковыми крышками. Таких колодцев по всей стране нарыто сотни. Располагались они метрах в пятнадцати друг от друга, чтобы не попасть под один бомбовый удар. Каждый дивизион ЗРК был плотно прикрыт зенитками, даже выпустив все ракеты, ракетчики были защищены.
Питались по мере возможности своими продуктами. Их иногда удавалось достать в торгпредстве.
- А жара — чудовищная, кабина “С-75” даже в пасмурную погоду нагревалась до 60 градусов! И сидели мы там в трусах да в каске, вот и вся униформа.
На ЗРК С-75 боевой расчет состоял примерно из 80 вьетнамцев и 7 русских. Причем «спецы» переезжали из дивизиона в дивизион.
— Посылали во Вьетнам тех, кто имел опыт боевых пусков ракет на полигоне, кто хорошо знал технику. Команда набиралась разноперая — координатор, дизелист, высокочастотник… Я являлся офицером наведения. Нашей задачей была прежде всего настройка техники. Кроме этого — устранение неисправностей, обучение вьетнамцев, тренировки. А главное — осуществляли полный контроль над функционированием комплекса. Дежурство же нес вьетнамский расчет… За пультом сидел вьетнамец. Я, естественно, был рядом. Всю боевую работу выполняли наши братья по оружию. Задача советников — страховать их действия.
Как это не странно, но рассказал он и немного правды о своих "товарищах" северовьетнамских коммунистах, вместе с которыми он так остервенело воевал против демократического Юга Вьетнама и американцев.
Из интервью Трушечкина: Тонкости вьетнамской политики.
— КОНЕЧНО, случались у нас и разногласия, — говорит Юрий Петрович. — Например, я слышал от наших ребят такую историю. На одном из совещаний заместитель начальника генштаба вьетнамской армии при подведении итогов за очередную неделю заявил, что ракетчики воевали неплохо, сбив двадцатью ракетами два американских самолета.
Эти вызвало недоумение у наших специалистов — по их расчетам было сбито 12 самолетов. Но вьетнамец продолжал: успехов добились отряды самообороны девушек, которые, переняв боевой опыт отрядов самообороны стариков, сбили из карабинов 10 американских самолетов, затратив на них всего лишь двадцать патронов…
Кто-то из советников не выдержал:
— Зачем же мы тогда посылаем вам эшелоны ракет? Пригоним вагон патронов — его на всю американскую авиацию хватит!
Докладчик это пропустил мимо ушей, а после подошел к нашим спецам и говорит:
— Вы не понимаете, ведь у нас идет народная война. И мы должны подобными примерами поднимать энтузиазм народа. Таковы тонкости нашей политики.
Трушечкин служил офицером наведения в ракетном расчете. А когда уезжал из Вьетнама, то ему запомнилось, что там всё ещё оставались пленные американцы. Он даже запомнил точную цифру: 365, как дней в году. Интересно, понимал ли он, ЧТО ожидало этих людей?
Ведь по существу Трушечкин до конца жизни годился тем, что убивал или отправлял прямиком к коммунистическим костоломам американских пилотов, далеко не всем повезло выжить, как Маккейну.
Из интервью Трушечкина: «Самыми ценными трофеями считались летный шлем и «флаг нищего» – нашивка с надписью: «Я американский гражданин, терплю бедствие, прошу оказать мне помощь» – на пяти языках, – вспоминал Юрий Петрович. – А в парашютной сумке нашли «корочку» серую. Это парашютная книжка оказалась. Я переводчика попросил посмотреть, что там написано. Помню слова: «Джон Маккейн». Парашют ему за день до этого собрали».
Капитан Трушечкин увез только документы сбитого летчика в СССР, флаг и лётный шлем пришлось оставить, чтобы не раскрывать «секрет Полишинеля», факт пребывания советских офицеров во Вьетнаме.
После возвращения в Советский Союз Юрий Трушечкин продолжил службу в Прибалтику, за Вьетнам его наградили Орденом Красной Звезды и назначили командиром дивизиона. Постепенно он дослужился до звания подполковника. Но потом СССР прекратил своё существование, не стало и советских войск в Прибалтике. Некоторое время после вынужденного выхода в отставку Трушечкин проживал в Риге. И хотя он владел латышским языком, тем не менее, жить в свободной Латвии он не захотел, уехал в Россию. Но и в России ему не оказали тёплого приёма. В интервью он так описал свою встречу с Родиной: "Здесь, в России, мне потом дали не квартиру, а коммуналку. И не как военному, как положено давать военному запаса, а как вынужденному переселенцу. За службу в Вооруженных силах я не получил ничего".
Разумеется, у любого человека эта исповедб старого солдата вызовет сострадание. Однако, в этой связи мне вспомнилась радиопередача «Персонально ваш» «Эхо Москвы» от 19 ОКТЯБРЯ 2015, в которой известный журналист А.Невзоров сказал:
«Помню, у меня где-то лет 30 назад был материал под названием «Ветераны»...сравнение о том, как живут германские ветераны времен Второй мировой войны и русские ветераны сейчас… И вот как эти русские ветераны полунищие, ободранные ползают в гное, выползают из-под каких-то подвалов и как там немецкие ветераны с ключиками от Мерседесов вальяжно дают интервью… Так вот я могу сказать, что как человек, который очень так, как бы, глубоко и серьезно занимался ветеранской темой и создал вот этот знаменитый слезоточивый репортаж, потом я его пересмотрел и понял, что, ведь, в чем заключается, на самом деле, ужас этой ситуации? Только в том, что этот человек, вот, который выползал в гное, в грязи из какого-то подвала, при этом сверкая орденами на груди, ведь, он получил именно то, за что он сражался. И вот это простое осознание, конечно, совершенно нестерпимо. Он сражался за то, чтобы оставаться в рабстве, жить в нищете, жить обмотанным колючей проволокой, жить и своей жизнью обеспечивать торжество какого-то государственного монстра. И он именно это получил.
И когда мы так лицемерно и так глупо удивлялись, вот, как же эти люди, которые сделали так много, так хреново вознаграждены? Но тогда-то они сражались, как ни странно, именно за это. За то, что, собственно говоря, и получили, потому что, ведь… Ну, если бы не вот эти вдолбленные в голову многим-многим поколениям представления о совершенно ложном патриотизме, то, вероятно, в 1945 году события могли бы быть развернуты совсем иначе. И покончив с одним подонком, можно было развернуться и идти покончить и со вторым тоже. Тем паче, что все возможности для этого были, да? ».
Но Невзоров говорил о ветеранах Второй мировой войны, которые всё-таки сражались против нацистов и внесли решающий вклад в разгром коричневой чумы. А что защищали там такие, как Трушечкин?
Когда речь заходит о Вьетнаме, все начинают говорить о зверствах американцев, которые с воздуха выжигали всё живое напалмом. Самого Маккейна в РФ не называют иначе, как «вьетнамский мясник». Однако давайте вспомним причину, по которой американцы оказались во Вьетнаме.
После вывода французских войск из Индокитая в 1957 году началась гражданская война между Севером – коммунистами, и Югом – противовесом коммунистическим силам в Индокитае. Коммунисты во главе с Хо Ши Мином утвердили свою власть в Северном Вьетнаме и при поддержке СССР и Китая немедленно начали экспансию на юг, организовав проникновение боевиков по "тропе Хо Ши Мина" (горным тропам в приграничных районах) и развернув повстанческое движение в сельских районах Южного Вьетнама. Однако достигнуть успеха им помешали США, оказавшие всемерную поддержку Южному Вьетнаму, поскольку в Белом доме отдавали себе отчёт в том, что если и юг падёт, то тогда весь Индокитай рискует попасть контроль коммунистов. Кроме США на стороне Южного Вьетнама (Республики Вьетнам) выступали: Южная Корея, Таиланд, Австралия, Новая Зеландия, Кхмерская Республика, Королевство Лаос. На стороне Северного (Демократической Республики Вьетнам) – КНР, Вьетконг, СССР, Северная Корея, Патет Лао.
Вскоре Вьетнам стал горячей точкой Холодной войны, к 1968 году уже более полумиллиона американских солдат было задействовано в боевых действиях.
СССР официально не принимал участия в войне, однако в период с 1965 по 1974 во Вьетнам было направлено чуть более десяти тысяч военных советников.
Война во Вьетнаме получила широкую известность, так что в мои намерения вовсе не входит подробное освещение хода боевых действий. Я хотел бы остановиться лишь на одном эпизоде войны.
В апреле 1970 войска США и Южного Вьетнама вошли на территорию Камбоджи, чтобы уничтожить базы досаждавших им южновьетнамских повстанцев, а главное – поддержать антикоммунистическое камбоджийское правительство генерала Лон Нола, которое оказалось на грани поражения. К концу июня 1970 8000 американских солдат, участвовавших в операции, были выведены из Камбоджи, но южновьетнамские войска оставались на территории страны, а американская авиация продолжала оказывать поддержку войскам, воевавшим против сторонников принца Сианука и коммунистов. К концу 1971 война полыхала почти на всей территории Камбоджи.
В апреле 1973 Вьетнам покинули последние американские воинские части, а в августе Конгресс США принял закон, запрещающий любое использование американских вооруженных сил в Индокитае.
Таким образом, американцы перестали поддерживать антикоммунистов в Камбоджи. Что же произошло дальше в этой стране после того, как "американские империалисты" прекратили военную поддержку генерала Лон Нола? Гражданская война в этой стране закончилась в 1975 году. Победили коммунисты-маоисты "красные кхмеры". Как только они захватили столицу Камбоджи Пномпень, эти "борцы за счастье народа" немедленно приступили к строительству коммунизма. Важнейшей частью этого процесса являлось физическое уничтожение врагов народа. Пол Пот (политический псевдоним лидера красных кхмеров Салота Сара) уже в 1976 году публично объявил, что для построения светлого будущего государству нужен только один миллион преданных людей, которые достойны жить в новом коммунистическом раю. Пять миллионов своих граждан, таким образом, он обрекал на гибель.
Правда выполнить свой замысел он смог лишь частично: за четыре года кровавой коммунистической диктатуры в стране было уничтожено три или четыре миллиона человек. Точную цифру никто не знает. Кампучия поддерживала дипломатические контакты лишь с Китаем, Албанией и Северной Кореей, от всего остального мира красные кхмеры отгородились железным занавесом в лучшем духе сталинизма. И одновременно с закрытием границ начались массовые репрессии. Убивали всех: буддистов, христиан, врачей, людей с высшим образованием. Как всегда в революционные времена досталось и людям со слабым зрением: ношение очков выдавало интеллигентскую, а значит, контрреволюционную сущность. Всех очкариков расстреляли, поскольку начитанные люди представляли для опасность для революции, а кто испортил зрение за время учёбы, а кто таким родился - поди разберись, проще расстрелять. Ведь как известно, презумпция невиновности также являлась пережитком буржуазного суда. Любой Homo sapiens мог быть уверен, что в живых его не оставят ни при каких условиях.
Всё население страны условно поделили на три категории:
-
Сельское население, которое предполагалось очистить от зажиточных людей и организовать в «основной народ».
-
Жители крупных городов предполагалось большей частью истребить, а оставшиеся получат название «новые люди».
-
Без названия: все остальные, подлежащие тотальному истреблению.
Коммунизм было решено построить в срок, указанный у основоположников марксизма: за двадцать лет. Товарищи красные кхмеры были убеждены, что все остальные потерпели фиаско в деле строительства коммунизма из-за отхода от основополагающих принципов. А они были весьма чётко сформулированы, так что надо было действовать решительно и без всякой жалости. Уже через пару лет красным кхмерам удалось вплотную приблизится к коммунистическому идеалу: обществу не только без частной, но даже и без личной собственности, без института семьи, религии и буржуазной морали. Календарь "обнулили", выходные и праздники были отменены за ненадобностью: ведь вся жизнь превратилась в один большой праздник, поэтому освобождённому трудовому люду можно было предаваться любимому занятию – каторжной работе – без ограничений, разрешался лишь ночной сон.
Города опустели: практически всё население методично истребили, а оставшихся в живых изгнали без всякого имущества в сельскую местность, где организовали в коммуны. В этих замечательных объединениях не существовало не только никакой собственности, но и религии, образования, медицины. Семьи разделяли, поскольку семья считалась пережитком прошлого. Недовольных, естественно, немедленно уничтожали.
В столице осчастливленной страны Пномпене остался лишь сам Пол Пот и двадцать тысяч его отборных головорезов, которые словно призраки патрулировали опустевший город. Через изрядно поредевшую сеть своих агентов Москва получала данные о происходящем. Информация настолько поразила Кремль, что состоялось несколько совещаний в Политбюро, на которых возобладало мнение о том, что красные кхмеры своими преступлениями бросают тень на марксизм и порочат мировое коммунистическое движение даже в большей степени, чем китайцы. Остановить это безобразие должны были вьетнамцы. Так, в ноябре 1978 началась очередная коммунистическая война: вьетнамские войска вторглись в Демократическую Кампучию и практически без сопротивления оккупировали всю страну, поскольку кампучийские солдаты массово сдавались в плен – там, по крайней мере, кормили. Сам Пол Пот сбежал в КНР, а его головорезы укрылись в джунглях, где продолжали партизанскую войну ещё несколько десятков лет. А взору поражённых вьетнамских солдат предстал построенный коммунизм во всей своей красе. Оборванные, голодные, больные, немытые годами люди. Одежда, предметы гигиены были запрещены в Кампучии, равно как и медицина – она нарушала "естественность бытия". Но это всё сущая чепуха по сравнению с тем, что обнаружили наступающие части в городе-призраке Пномпене, на футбольном стадионе, огороженном забором высотой в человеческий рост. Так вот, абсолютно вся площадь стадиона до высоты забора была полностью заполнена человеческими черепами, и в каждом черепе в затылок был вбит гвоздь. Вся страна была залита кровью и следы массовых убийств были на каждом шагу. Некоторые жуткие места охранили их до сегодняшнего дня, чтобы люди не забывали о строителях коммунизма.
Теперь подумаем вот над чем: с 1961 по 1975 погибло 56 555 американских военнослужащих, 303 654 человека получили ранения. У вьетнамцев погибло не менее 200 000 сайгонских солдат, примерно миллион солдат Национального фронта освобождения Южного Вьетнама и армии Северного Вьетнама, а также около полумиллиона гражданских лиц. Это ужасная катастрофа. Но неужели американцы были повинны в этом кровопролитии? На мой взгляд, если бы американцы не вмешались в конфликт, то вся Юго-Восточная Азия погрузилась бы в варварство, подобное кампучийскому. В результате всех этих коммунистических экспериментов несомненно погибло бы несравненно больше людей. А так некоторые страны всё-таки удалось отстоять, например Таиланд. И хотя жизнь в этих странах не всегда лёгкая, тем не менее, пирамид из отрубленных голов коммунисты там не строили.
Во всех без исключения социалистических странах, строительство бесклассового общества сопровождалось массовыми репрессиями против собственных граждан. На Севере Вьетнама к 1975 году уже установилась прочная коммунистическая диктатура. Падение юга открыло новую кровавую страницу репрессий. Количество жертв послевоенного коммунистического режима в период с 1975 по 1987 годы составляет примерно 430 тысяч человек: 65-100 тысяч из них были казнены, около миллиона отправлены в концентрационные лагеря, 165 тысяч из которых так и не вернулись обратно, примерно 200-250 тысяч человек утонули в море во время попытки сбежать из страны на лодках. К этим жертвам необходимо прибавить тех, кто погиб в многочисленных конфликтах, вспыхивающих на территории Индокитая.[2] Миллионам вьетнамцев удалось бежать из красного рая куда глаза глядят, даже в маленьком Израиле нашло убежище несколько тысяч беженцев.
Однако красные кхмеры считали такое поведение своих соседей недопустимо мягким, явным отходом от коммунистических норм. Впрочем, не только они одни, но также и их китайские патроны. Возмущенные вмешательством вьетнамцев в кампучийские дела и желанием следовать в фарватере советской политики, китайцы в феврале 1979 года начали войну против СРВ. Впрочем, и до этого на китайско-вьетнамской границе почти постоянно происходили вооружённые инциденты. 7 февраля 1979 года после артиллерийской подготовки Народно-освободительная армия Китая (НОАК) начала вторжение в северные провинции Вьетнама. Вьетнам атаковали 22 пехотных дивизии, 6 территориальных дивизий местных войск, порядка 600 танков и САУ, более 4000 орудий полевой артиллерии и минометов. Они сразу же встретили ожесточённое сопротивление пограничников и ополченцев. Вторжение происходило по нескольким направлениям, основными были лаокайское, каобанское и лангшонское; в целом же боевые действия шли почти по всей протяжённости границы. За первые три дня войны китайцам удалось захватить провинциальный центр Лаокай и продвинуться в некоторых местах на 15 км вглубь территории Вьетнама. Однако после этого темп наступления резко снизился. После ввода в бой подкреплений и ценой тяжёлых потерь НОАК к концу февраля захватила ещё один провинциальный центр Каобанг. Кульминация вторжения наступила 4 марта, когда после ожесточённых боёв был захвачен Лангшон, откуда китайским войскам открывалась дорога на Ханой. О степени озабоченности вьетнамцев падением Лангшона говорит тот факт, что 5 марта во Вьетнаме была объявлена всеобщая мобилизация. Но в тот же день Китай официально объявил о прекращении наступления и начале вывода войск. Несмотря на это, бои продолжались до завершения вывода китайских войск с территории Вьетнама, произошедшего, по китайским данным, 16 марта.[3]
.
Так что вьетнамская война во Вьетнаме во многом была войной справедливой со стороны американцев, которые лишь пытались остановить распространение коммунизма с его неизбежными метастазами массовых убийств и жестоких репрессий. Советские офицеры, добровольно помогая озверевшим красным палачам, также несут часть ответственности за их преступления.
А теперь обратимся к биографии Джона Маккейна.
Джон Сидни Маккейн родился 29 августа 1936 года на базе американских ВВС в Панаме, где служил офицером военно-морским его отец Джон Маккейн-старший.
По окончании школы в 1954 году Джон Маккейн, продолжая семейную династию, поступил в элитное военно-морское училище США в Аннаполисе. Училище будущий сенатор закончил в 1958 году, однако прославился лишь тем, что получал не менее 100 выговоров ежегодно и к выпуску пришёл с 894-м результатом (из 899 выпускников). После военно-морского училища он решил посвятить свою жизнь авиации и поступил в лётную школу. Во время учёбы с ним произошло первое неприятное происшествие: во время учебного полёта у самолёта отказал двигатель и он рухнул на землю. Тем не менее, в 1960 году Маккейн благополучно завершил учёбу и получил назначение на прохождение службы в качестве пилота на авианосцах в Карибском море. Он проходил службу на «Энтерпрайз» во время Карибского кризиса 1962 года и участвовал в военно-морской блокаде Кубы.
За время службы Джон Маккейн неоднократно попадал в катастрофы: во время службы в Испании он по неосторожности зацепил своим истребителем линии электропередач, после чего его перевели на должность инструктора на авиабазу в Миссисипи. В 1965 году во время полета двигатель его самолета загорелся, и Маккейну пришлось экстренно катапультироваться. Катастрофы лишь разжигали у него азарт: он обратился с просьбой перевести его в боевые войска. Желание удовлетворили - в конце 1966 года его перевели на авианосец «Форрестол». В 1967 году он получил ранения в ноги и грудь, когда во время пожара на авианосце неуправляемый снаряд попал в его готовый к взлёту истребитель[4]. После госпиталя он вернулся в войска и продолжил совершать боевые вылеты, бомбить объекты на территории Северного Вьетнама.
В октябре 1967 года ракетчик Юрий Трушечкин прикрывал участок дороги неподалеку от моста Хамжонг. Самолет Маккейна в тот день вылетел с авианосца «Энтерпрайз», чтобы участвовать в очередной боевой операции. «Ракета попала в заднюю полусферу и, очевидно, выбила ему рули или элероны, потому что он шел строго по прямой», — вспоминал Трушечкин.
Маккейн сумел катапультироваться из падающего самолета. Ветер унес его парашют в сторону, и он приземлился в городское озеро, сильно при этом покалечившись — сломал ногу и обе руки. Из озера его вытащили солдаты армии Северного Вьетнама. Трушечкин в своём интервью иронично заметил, что Маккейну повезло, поскольку озлобленные вьетнамцы обычно забивали мотыгами на месте американских летчиков.
Тяжелораненого Маккейна зверски избили, но не расстреляли, поскольку вскоре выяснилось, что он сын адмирала (В июле 1968 года его отец был назначен командующим Тихоокеанским флотом США). Тем не менее, за первые два месяца плена Джон Маккейн практически полностью поседел и потерял в весе 23 килограмма.
В декабре 1967 года Маккейн переведен в лагерь для военнопленных американцев, который располагался под Ханоем. До марта 1968 года он содержался вместе с другими узниками, затем был переведен в одиночную камеру. Маккейн содержался в предельно жестких условиях: в крошечной камере размером метр на два, при сильной жаре и влажности. Во время нахождения в лагере военнопленных Маккейн переболел дизентерией.
В июле 1968 года вьетнамское военное командование с очевидной целью деморализовать других американских солдат предложило Маккейну освобождение, на что Джон ответил решительным отказом и потребовал освобождения тех, кто попал в плен раньше него. Тогда же, в камере, его подвергали систематическим избиениям. Маккейн попытался покончить с собой, но тюремные охранники не позволили ему это сделать. Под пытками у Маккейна выбивали признания в том, что он является врагом вьетнамского народа, однако он держался и итоге выдал только небольшое признание, которое было написано на несвойственном ему коммунистическом жаргоне. Надзиратели жесткого обращались с ним: например, за отказ отвесить им поклон его жестоко избивали.
.
В октябре 1969 года Джона Маккейна отправили в тюрьму Хоало в Ханое, которую сами вьетнамцы с сарказмом называли Hanoi Hilton. Смягчение тюремного режима не повлияло на твёрдость его характера. Маккей по-прежнему не шёл ни на какое сотрудничество с тюремной администрацией, а также встречаться с американцами -сторонниками прекращения войны.
27 января 1973 года было подписано Парижское мирное соглашение между воющими сторонами и вскоре после этого (15 марта 1973 года) Маккейн был освобожден из вьетнамской тюрьмы в рамках операции «Возвращение домой».
После освобождения из вьетнамского плена, в котором он томился более пяти лет, Маккейн вернулся в США и после прохождения годичного курса реабилитации принял решение остаться в рядах вооруженных сил. 14 сентября 1973 года он встретился с президентом США Ричардом Никсоном. Маккейн восстановил свою квалификацию пилота, после чего продолжил службу в учебной эскадрильи, размещённой на военно-морском аэродроме Сесил Филд близ Джексонвилла, штат Флорида. Вскоре он был назначен её командиром. В 1977 году Маккейн стал морским офицером связи при американском сенате и на этом его военная карьера закончилась.
Маккейн включился в политическую жизнь США. В ноябре 1982 года был избран членом Палаты представителей Конгресса США от первого избирательного округа штата Аризона от республиканской партии.
В начале девяностых годов сенатор-республиканец сыграл решающую роль в нормализации отношений между США и Вьетнамом.
В рамках дипломатического турне по странам Восточной Азии Джон Маккейн посетил Вьетнам - страну, в которой ему в качестве военнопленного пришлось провести несколько лет. В поездке его сопровождали коллеги - сенаторы Линдси Грэм и Эми Клобучар.
Находясь в Ханое, Джон Маккейн посетил тюрьму, где в годы вьетнамской войны ему пришлось отбывать заключение: «Я сидел вот в этом блоке… правда, тогда это место выглядело иначе, мы называли его «Буревестник». Как-то раз меня поместили туда в одиночку на пять-шесть месяцев. Камера была размером примерно два метра на метр, было очень жарко».
В Дипломатической Академии Вьетнама в Ханое Джон Маккейн выступил с речью, в которой, в частности, призвал к более тесному сотрудничеству между американскими и вьетнамскими военными.
Джон Маккейн отметил, что такие связи могут включать стажировку офицеров вьетнамской армии в американских военных вузах. По мнению сенатора, такого рода сотрудничество отвечает интересам обеих стран в контексте активизации Китая в Южно-Китайском море.
В РФ Джона Маккейна не жалуют, я бы даже сказал, зябко ненавидят: называют главным русофобом Америки, выдумывают умопомрачительные истории про его неудачи и разбитые самолёты, нахождение в плену в колодце с дерьмом, разрушенную психику. Забывая при этом, что сын и внук адмирала, Маккейн спокойно мог "закосить" от армии и уж по крайней мере, не воевать на самом опасном участке боевых действий. Вместо этого он с головой ринулся в самое пекло, и до, и после плена беззаветно служа своей стране. Можно ли представить кого-нибудь из генеральских сынков брежневской эпохи на месте Маккейна, у штурвала боевого самолёта?
Трушечкин в интервью говорит о том, как хорошо, что Маккейна не выбрали президентом США – ведь он так ненавидит русских! А задумывался ли подполковник о том, что сам всю жизнь был и навсегда остался ненавистником США? Но главное не это. У России был и до сих пор остаётся шанс воплотить в жизнь мечту Петра Великого и стать великой европейской страной. Однако нынешний режим экономические проблемы и вызовы, которые бросает стремительное развитие цивилизации, предпочитает решать по формуле «пушки вместо масла». И пока в России годятся своей устрашающей военной мощью, а не культурой, будут продолжаться братоубийственные войны в рамках создания мифического "русского мира" и солдаты будут убивать и погибать вдали от родины на полях сражений за чуждые им идеалы. На страницах интернета относительно недавно появилось новое прозвище псевдопатриотов – "ватники". Думаю, это не просто прозвище, а настоящий диагноз. Обидно за великую страну, в которой на смену академику Сахарову властителями дум стали Проханов и Шевченко, а место героев 1812 года заняли сталинисты и пособники коммунистических преступников, сбивавшие во вьетнамских джунглях американских пилотов. При такой постановке вопроса надежны на лучшее будущее так и останутся несбыточной мечтой.
Иерусалим, ноябрь 2015.
[1] http://www.novayagazeta.ru/columns/65995.html
[3] http://forum.awd.ru/viewtopic.php?t=137668
[4] Ему крупно повезло - из самолёта F-4, стоявшего напротив самолета Маккейна, самопроизвольно стартовала ракета Zuni. По одной версии она попала в топливный бак самолёта самого Маккейна, по другой — в соседний. Возник пожар, перекинувшийся на остальные самолёты. В результате пожара стали рваться подвешенные к самолётам бомбы. В катастрофе погибли 134 и ранены 62 моряка ВМС США. Были безвозвратно утеряны более 20 самолётов.